Светлана де Роган-ЛевашоваОткровение
Часть 1. Детство. Том 1. Пробуждение
Оглавление
- Предисловие
- Пояснение первое
- Глава 1. Начало
- Глава 2. Друг
- Глава 3. Первые «ласточки»
- Глава 4. Потеря
- Глава 5. Реальность
- Глава 6. Первый контакт
- Глава 7. Тест
- Глава 8. Прощание
- Глава 9. Пробуждение
- Глава 10. Будни
- Глава 11. Соседи
- Глава 12. Пряники
- Глава 13. Огонь, который не грел
- Глава 14. Одиночество
- Глава 15. Голодание
- Глава 16. Контакт-2
- Глава 17. Результат
- Глава 18. Обезболивание
- Глава 19. Соседка
- Глава 20. Необычное спасение
- Глава 21. Неожиданные гости
|
- Глава 22. Полтергейст
- Глава 23. Авария
- Глава 24. Ангел
- Глава 25. Стелла
- Глава 26. Стелла-2. Гарольд
- Глава 27. Стелла-3. Аксель
- Глава 28. Стелла-4. Астрал
- Глава 29. Стелла-5. Светило. Ад. Изольда
- Глава 30. Стелла 6. Ментал
- Глава 31. Вэя – Другие миры
- Глава 32. Родители
- Глава 33. Сюрприз
- Глава 34. Печаль
- Глава 35. Изидора
- Глава 36. Изидора-2. Рим
- Глава 37. Изидора-3. Mэтэора
- Глава 38. Изидора-4. Потеря
- Глава 39. Изидора-5. Тьма
- Глава 40. Изидора-6. Светодар
- Глава 41. Изидора-7. Катары
- Глава 42. Изидора-8. Ключ Богов
- Глава 43. Изидора-9. Потеря Анны. Женщина-Воин
|
Предыдущий фрагмент текста
32. Родители
...Когда ей тут же сделали вторую операцию (уже чтобы спасти её жизнь), никто во всей больнице не давал
даже одного процента за то, что мама останется жива. Её держали целых три месяца на капельницах, переливая
кровь множество раз (у мамы до сих пор хранится целый список людей, которые давали ей кровь). Но лучше ей
никак не становилось. Тогда, отчаявшиеся врачи решили выписать маму домой, объясняя это тем, что они «надеются,
что в домашней обстановке мама скорее поправится»!.. Это опять же был абсурд, но настрадавшийся папа уже
был согласен абсолютно на всё, только бы увидеть ещё хотя бы раз маму живой, поэтому, долго не противясь,
забрал её домой.
Мама была настолько слабой, что ещё целых три месяца почти не могла сама ходить... Серёгины всячески за
ней ухаживали, пытаясь быстрее выходить, а папа носил её на руках, когда это было нужно, а когда в апреле засветило
ласковое весеннее солнышко, сидел с ней часами в саду под цветущими вишнями, стараясь изо всех сил как-то
оживить свою потухшую «звёздочку»...
Но маме, эти нежные, падающие лепестки вишни напоминали лишь такую же нежную, и так без времени от
неё улетевшую, хрупкую детскую жизнь... Мысли о том, что она даже не успела ни увидеть, ни похоронить своего
малыша, жгли её измученную душу, и она никак не могла себе этого простить. И под конец, вся эта боль выплеснулась
у неё в самую настоящую депрессию...
В то время Серёгины всей семьёй старались избегать разговоров о случившемся, несмотря на то, что папу до
сих пор душила обрушившаяся на него боль потери, и он никак не мог выбраться из того беспросветного «острова
отчаяния», в который швырнула его беда... Наверное, нет на свете ничего страшнее, чем хоронить своего собственного
ребёнка... А папе пришлось это делать в одиночку... Одному хоронить своего маленького сынишку,
которого он, даже ещё не зная, успел так сильно и беззаветно полюбить...
Я до сих пор не могу без слёз читать эти печальные и светлые строки, которые папа написал своему маленькому
сыну, зная, что у него никогда не будет возможности ему это сказать...
Сыночку
- Мальчик ты мой ясноглазый!
- Радость, надежда моя!
- Не уходи, мой милый,
- не покидай меня!
- Встань, протяни ручонки,
- Глазки свои открой,
- Милый ты мой мальчонка,
- Славный сыночек мой.
- Встань, погляди, послушай
- Как нам птицы поют,
- Как цветы на рассвете
- Росы майские пьют.
- Встань, погляди мой милый,
- Смерть тебя подождёт!
- Видишь? – И на могилах
- Солнечный май живёт!
- Пламенеет цветами
- Даже земля могил...
- Так почему ж так мало
- Ты, мой сыночек, жил?
- Мальчик мой ясноглазый,
- Радость, надежда моя!
- Не уходи, мой милый,
- Не покидай меня...
Он нарёк его Александром, выбрав это имя сам, так как мама была в больнице, и ему некого больше было
спросить. А когда бабушка предложилась помочь похоронить малыша, папа категорически отказался. Он сделал
всё сам, от начала до конца, хотя я не могу даже представить, сколько горя надо было перенести, хороня своего
новорождённого сына, и в то же время, зная, что в больнице умирает его горячо любимая жена... Но папа это
всё перенёс без единого слова упрёка кому-либо, только единственное, о чём он молился, это чтобы вернулась к
нему его любимая Аннушка, пока этот страшный удар не подкосил её окончательно, и пока на её измученный
мозг не опустилась ночь...
И вот мама вернулась, а он был совершенно бессилен ей чем-то помочь, и совершенно не знал, как же её
вывести из этого жуткого, «мёртвого» состояния...
Смерть маленького Александра глубоко потрясла всю семью Серёгиных. Казалось, никогда не вернётся в
этот грустный дом солнечный свет, и никогда не будет звучать больше смех... Мама всё ещё была «убитой». И
хотя её молодое тело, подчиняясь законам природы, начинало всё больше и больше крепнуть, её раненая душа,
несмотря на все старания папы, как улетевшая птица, всё ещё была далеко и, глубоко окунувшись в океан боли,
не спешила оттуда вернуться...
Но вскоре, через каких-то шесть месяцев, к ним пришла добрая новость – мама снова была беременна...
Папа вначале перепугался, но видя, что мама вдруг очень быстро начала оживать, решился идти на риск, и теперь
уже все с большим нетерпением ждали второго ребёнка... На этот раз они были очень осторожны, и пытались
всячески уберечь маму от любых нежелательных случайностей. Но, к сожалению, беде, видимо по какой-то
причине полюбилась эта гостеприимная дверь... И она постучалась опять...
С перепугу, зная печальную историю первой маминой беременности, и боясь, как бы опять что-то не пошло
«не так», врачи решили делать «кесарево сечение» ещё до того, как начнутся схватки (!). И видимо сделали это
слишком рано... Так или иначе, родилась девочка, которую назвали Марианной. Но прожить ей, к сожалению,
удалось тоже очень недолго – через три дня эта хрупкая, чуть распустившаяся жизнь, по никому не известным
причинам, прервалась...
Создавалось жуткое впечатление, что кому-то очень не хочется, чтобы мама родила вообще... И хотя
по своей природе и по генетике она была сильной и абсолютно пригодной для деторождения женщиной, она уже
боялась даже подумать о повторении такой жестокой попытки когда-то вообще...
Но человек – существо на удивление сильное и способно вынести намного больше, чем он сам когда-либо
мог бы себе представить... Ну, а боль, даже самая страшная (если она сразу не разрывает сердце) когда-то видимо
притупляется, вытесняемая, вечно живущей в каждом из нас, надеждой. Вот поэтому ровно через год, очень
легко и без каких-либо осложнений, ранним декабрьским утром у семьи Серёгиных родилась ещё одна дочь, и
этой счастливой дочерью оказалась я... Но... и это появление на свет наверняка кончилось бы не так счастливо,
если бы всё и дальше происходило по заранее подготовленному плану наших «сердобольных» врачей...
Холодным декабрьским утром маму отвезли в больницу, ещё до того, как у неё начались схватки, чтобы,
опять же, «быть уверенными», что «ничего плохого» не произойдёт (!!!)... Дико нервничавший от «плохих
предчувствий» папа метался туда-сюда по длинному больничному коридору, не в состоянии успокоиться, так
как знал, что по их общему договору мама делала такую попытку в последний раз и, если с ребёнком
что-то случится и на этот раз – значит им никогда не суждено будет увидеть своих детей... Решение было тяжёлое,
но папа предпочитал видеть, если не детей, то хотя бы свою любимую «звёздочку» живой, а не похоронить сразу
всю свою семью, даже по-настоящему ещё не поняв, что же такое по-настоящему означает – его семья...
К папиному большому сожалению, маму опять же пришёл проверять доктор Ингелявичус, который всё ещё
оставался там главным хирургом, и избежать его «высокого» внимания было очень и очень сложно... «Внимательно»
осмотрев маму, Ингелявичус заявил, что придёт завтра в 6 часов утра, делать маме очередное «кесарево сечение»,
после чего у бедного папы чуть не случился сердечный удар...
Но около пяти часов утра к маме явилась очень приятная молодая акушерка и, к большому маминому удивлению,
весело сказала:
– А ну, давайте-ка готовиться, сейчас будем рожать!
Когда перепуганная мама спросила – а как же доктор? Женщина, спокойно посмотрев ей в глаза, ласково
ответила, что по её мнению, маме уже давно пора рожать живых (!) детей... И начала мягко и осторожно
массировать маме живот, как бы понемножку готовя её к «скорому и счастливому» деторождению... И вот, с лёгкой
руки этой чудесной незнакомой акушерки, около шести часов утра у мамы легко и быстро родился её первый
живой ребёнок, которым, на своё счастье и оказалась я.
– А ну, посмотри-ка на эту куколку, мама! – весело воскликнула акушерка, принося маме уже умытый и
чистенький, маленький кричащий сверток. А мама, увидев впервые свою, живую и здоровую, маленькую
дочь... от радости потеряла сознание...
Когда ровно в шесть часов утра доктор Ингелявичус вошёл в палату, перед его глазами предстала чудесная
картинка – на кровати лежала очень счастливая пара – это была моя мама и я, её живая новорождённая дочурка...
Но вместо того, чтобы порадоваться на такой неожиданный счастливый конец, доктор почему-то пришёл в
настоящее бешенство и, не сказав ни слова, выскочил из палаты...
Мы так никогда и не узнали, что по-настоящему происходило со всеми, довольно-таки
«трагично-необычными» родами моей бедной настрадавшейся мамы. Но одно было ясно наверняка – кому-то
очень не хотелось, чтобы хоть один мамин ребёнок появился живым на этот свет. Но видимо тот, кто
так бережно и надёжно оберегал меня всю мою дальнейшую жизнь, на этот раз решил не допустить
гибели ребёнка Серёгиных, каким-то образом зная, что в этой семье он наверняка окажется последним...
Вот так, «с препятствиями» началась когда-то моя удивительная и необычная жизнь, появление которой
ещё до моего рождения готовила мне уже тогда достаточно сложная и непредсказуемая судьба...
А может это был кто-то, кто тогда уже знал, что моя жизнь кому-то и для чего-то
будет нужна, и кто-то очень постарался, чтобы я всё-таки родилась на этой земле, вопреки всем создаваемым
«тяжёлым препятствиям»...
|